Солдаты погружаются в купель.
Вода святая слаще лимонада.
Земля, земля, пуховая постель,
Им приказали веровать, так надо.
Над Сирией, над Доном, над Москвой,
Летят их души долгим птичьим клином.
Солдат-подросток с бритой головой
Стоит на страже воли исполинов.
Всё явственней над спящими детьми
Смертельная грохочет канонада.
Глаза, солдатик, к небу подними.
Вода святая слаще лимонада…
Не сбросит оков
Страна дураков.
Кнуту здесь, как прянику, рады.
Трибуны кричат,
Соседи стучат,
И вольно живут казнокрады.
Здесь всё сгоряча,
Здесь рубят сплеча,
Здесь память, как дом, развалили.
Опять, пользы для,
Решили с нуля.
Опять чью-то жизнь обнулили.
Здесь ворон кружит.
Здесь правда бежит,
Проклятьями в спину гонима.
Здесь толпы невежд
На трупах надежд
Со свистом проносятся мимо.
Здесь умный молчит.
Здесь Галич горчит.
Здесь катится страх, как цунами.
Как будто про нас…
Как будто сейчас…
Пророк, не услышанный нами.
«Как белый ангел с бантом красным
несётся «скорая»,,,»
(М.Ножкин)
Наша жизнь кругла, как арена.
Вот опять завыла сирена,
И, как мотылёк бестолковый,
Бьётся маячок проблесковый.
Месят шины чёрные лужи.
Пропустите «скорую», ну же!
Потеснитесь, дайте дорогу,
Дайте нам проехать к порогу!
Там нас ждут! Там ужас и горе.
Здесь — машин бескрайнее море.
Нам не проскользуть, не пробраться…
Пропустите «скорую», братцы!
Мы ещё успеем, мы сможем,
Сохраним, спасём и поможем.
Мы в пути, мы едем, мы скоро!
Если бы не эти заторы!..
Если бы не пробки, где каждый
За себя! Быть может, однажды
К вам, из-за упрямого гада,
Также опоздает бригада.
Жизнь кругла, и всё в ней непрочно.
Пропустите «скорую», срочно!
Это с каждым может случиться.
Пусть она без пробок домчится.
Пропустите «скорую», люди!
Счастье — не червонцы на блюде,
Не вода в крещенской купели.
Счастье — это если успели.
Счастье — это если домчались,
Если можно спать, не печалясь
О минуте, что не хватило
Для того, чтоб смерть отпустила.
Скачет смерть-жокей по вселенной,
Скачет с новой жертвою тленной,
Вжав стопу костлявую в стремя.
Смерть всегда играет на время.
Сколько раз мы ей проиграли…
Сколько раз надежды сгорали…
Жизнями за время платили
Те, к кому нас не пропустили.
Наша жизнь кругла, как арена.
Наша жизнь бесценна и бренна.
Новой, не надейтесь, не будет.
Пропустите «скорую», люди!
Очередной пожар. Очередной.
Сгорели люди. Заживо. Безбожно…
Кому он нужен, умственно больной?
Кому, в стране, духовно безнадёжной?
Сгорели люди. Уж в который раз
Не в газовых печах, не при фашизме,
Погибли те, кто всех слабей у нас,
Ненужные, невыгодные жизни.
Никто о них не станет горевать.
Их Родина немедленно забудет.
Сгорели люди. Нелюдям плевать.
Сгорели — пусть. Казна целее будет.
Встаём с колен, который раз подряд,
Качаем нефть и машем кулаками.
А интернаты всё горят, горят…
С сиротами, больными, стриками.
Вчера был праздник. Вы не отмечали?
Нет, не церковный, светский, без икон.
У нас в России, говорят, вначале,
Был превосходный Основной Закон.
Точнее, так — он был и есть сегодня.
Он на бумаге есть. А в жизни — нет.
Он — памятник. Он — шарик новогодний.
Он — аромат борща и звон монет.
Он — призрак, заблудившийся в Европе,
Он — сказка, он — мечта… Точней — «она».
Эй, где ты, Конституция? Ты — в ж….е.
С тобою вместе, там же, вся страна.
Но праздник всё же был. Гуляй, рванина!
Нам хороводы весело водить
Вокруг статей про Право Гражданина
С протянутой рукой к властям ходить.
Отпразднуй право жить, дышать, учиться,
Быть избранным и честно избирать,
Любить, страдать, рожать, болеть, лечиться,
А также право тихо умирать.
Отпразднуй молча. За напоминанье
О том, что есть Закон и есть Права,
Здесь отправляют в карцер и в изгнанье.
Чтоб утром не болела голова,
Не пей вина. Суть — в правде, а не в силе.
Я на морозе чай горячий пью:
Глоток — за Конституцию России.
Глоток — за сорок первую статью.
Мы мешаем вам жить? Да, пожалуй,
Так уж вышло.
Суд людской хошь прими, хошь обжалуй,
Он — что дышло.
Вы живёте красиво и ярко.
Мы — другие.
Скучен нам звон монет и подарки
Дорогие.
Не украсят короны и троны,
Жизни повесть.
Мы — Вселенной живые нейроны —
Ваша совесть.
Нас немного, но связаны мы,
Подобно сети
Тонких лучиков, в трауре тьмы
Тысячелетий.
Мы с надеждой всегда ожидаем
Вашей воли.
Мы от подлости вашей страдаем,
Как от боли.
Наши тонкие нити вы рвёте
Зло и страстно,
Но, пока мы болим, вы живёте
Не напрасно.
Что могут сделать врачи для человечества?..
Объединиться против войн, против всего, что вредит жизни на Земле.
Коллеги, это не утопия. Это тот единственный путь, который даёт человечеству шанс выжить.
… и что ни год, то новая война,
и что ни год, то новые солдаты
уходят в бой, а жизнь — она одна —
была одна, и ты поймёшь когда-то:
не велика у вечности цена —
не жизнь, не смерть, а две конкретных даты,
меж них твой путь и, брошенный куда-то,
пустой грааль, что ты испил до дна…
Я полагала, что Господь
Мне дал свободы, хоть щепоть,
Я полагала, что свободна выбирать я.
Казалось, между «да» и «нет»
Всегда есть правильный ответ,
Для всех единый, потому что люди — братья.
Но оказалось всё не так,
Свободы нет ни на пятак,
Однако выбор есть у нас на самом деле:
Но этот выбор, ох, не прост,
Закрыт ответ и стёрт вопрос,
Мы выбираем цель и жертву ради цели.
Здесь вместо «да» и вместо «нет»
Есть на семь бед один ответ,
Стоишь, задумавшись, как на распутье витязь,
Коня не хочется отдать,
Себя не хочется продать,
Эй, небеса, хотя бы знаком отзовитесь!
И знак явили небеса,
Да так, что вспыхнули леса,
Теперь назад мне всё равно дороги нету,
Придётся жертву выбрать мне,
Вот я уже не на коне,
Вперёд без верного коня иду по свету.
Но снова камень впереди,
Вновь выбирай, потом иди,
Теперь мой выбор между телом и душою.
Могу я душу заложить,
При этом тело будет жить.
Сберечь ли душу? — Есть сомнение большое.
Я рассуждаю по уму:
Душа без тела ни к чему,
Мой выбор сделан,
он, конечно, в пользу тела.
Мне дальше надо бы идти,
Но нету компаса в пути —
Душа, не выбранная мною, улетела.
Да, я теперь довольна всем,
Но нету выбора совсем,
Стою без выбора, бессмысленно и пресно.
Ведь тело — это только прах,
А небесам, увы и ах,
Общаться с прахом —
ну совсем не интересно.
Ваши короткие жизни мимо
Наших прошли не раз.
Братья и сестры Белого Бима
Чище и лучше нас.
Каждая ваша судьба — как повесть,
Но бессловесна мысль.
Ваша любовь — это наша совесть.
В этом, наверно, смысл.
Ваша привязанность…
Рвутся нити где-то в холодной мгле.
Так получается… Извините.
Гости мы на земле.
Если случится уйти до срока,
Под деревянный наст,
Главное, чтобы, по воле рока,
Вам не пропасть без нас.
Кто ускользнёт из земной юдоли?..
Планы и миражи.
Вы не узнаете нашей боли:
Ваша короче жизнь.
Четверолапые, меховые,
Члены семьи без прав,
Ждёте на радуге нас, живые,
Верностью смерть поправ.
Нам, русским, гонка жизни — вроде спорта,
Где годы, превращённые в часы,
Мелькают, как огни аэропорта,
Вдоль аварийной взлётной полосы.
Здесь прошлое и будущее слито,
А где-то между — чёрная дыра,
Последнее пристанище пиита,
Распятого на площади вчера.
Здесь всё стабильно: грязные сортиры,
В которых нет бумаги никогда,
И малогабаритные квартиры,
Где варится домашняя еда.
Здесь снег с дождём — ноябрьская химера.
Здесь дом, где ждёт мохнатый пёсий лик
И тапки тридцать пятого размера,
Который мне немножечко велик.
Одни убеждают, что «око за око»,
Другие твердят, что другую, мол, щёку,
Подставить должна я. Но я не готова
Примкнуть ни к одним, ни к другим.
Нет страха во мне, нет желания драться,
Есть жажда понять и во всём разобраться.
Поэтому слово, лишь честное слово
Оружием будет моим.
Конечно, наивны стремления эти,
Но свыше нам сказано «Будьте как дети»,
И способа, видимо, нету иного
Друг друга почувствовать вновь.
Вы скажете, жизнь моя прожита даром,
Но я на удар не отвечу ударом.
И вряд ли кому-то захочется снова
Ударить в ответ на любовь.
Свой путь слезами не кропи,
Не говори, что всё напрасно.
Ещё немного потерпи,
И будет, будет жизнь прекрасна!
Не веришь? Правильно, не верь.
Умом Россию не прославишь.
Здесь брат — не брат, а лютый зверь,
Которого ты позабавишь.
Не прячь, пожалуйста, глаза,
В них дремлет твой усталый разум.
Пора нажать на тормоза
И всё понять единым разом.
Ты слышишь? — где-то валят лес,
Во славу Родины и флага,
И множится кровавый плеск
В горниле вечного ГУЛАГа.
У Бога чуда не проси,
Он сладость жертв не забывает.
Царевичей по всей Руси
Во имя жизни убивают.
Здесь знают цену лживых слов,
Здесь пьют и бьют, не зная меры,
Здесь вечевых колоколов
Боятся больше, чем холеры.
Здесь Родины тяжёлый дух.
Здесь спят в могилах братских деды.
Здесь красный на заре петух
Нам кукарекает победу.
Ты ей забвенья пожелай.
А сам запомни, как вчера
Звенел и рвался тонкий лай
Под свежей плиткой средь двора.
Игра жестоких дураков,
И замурована живьём
Собака, ждущая щенков,
В слепом отчаяньи своём.
Темно. Ни пищи, ни воды.
Не повернуться. Не вздохнуть.
Одна. И чёрный звон беды
Не позволяет ей уснуть.
Во чреве вздутом у неё
Трепещет будущая жизнь.
Ах, люди-люди, вы зверьё.
Она прощает вас. Аминь.
Прошло два дня. Уже без сил
Она лежала в темноте,
И слабый голос звал, просил.
Щенки всё бились в животе…
Услышав лай из-под земли,
Две женщины и их сосед
Собаку бедную нашли
И вынули её на свет.
Жива. Ну вот и «хеппи энд».
Вся жизнь, как с чистого листа.
Вот только есть один момент —
Щенки погибли. Пустота…
________________________________________________________________________
Сегодня, когда ехала в машине, слышала по радио про судьбу этой собаки.
Страшно.
Люди жестоки и равнодушны.
И от этого тоска на душе.
Прости нас, людей, собака Белка….
«Собака Белка, замурованная рабочими ДСК в яме, потеряла щенков
21 cентября Александра и Вадим, семейная пара из Воронежа, спасли заживо замурованную в яме работниками ДСК дворняжку Белку. Животное, оставленное погибать в яме и строителями, и жильцами подъезда, двое суток просидело без еды и воды. История возмутила воронежцев и, к сожалению, пока что имеет печальное продолжение — вчера вечером беременная Белка потеряла своих щенков.
Об этом сообщили сотрудники приюта «Право на жизнь». Увидев историю несчастной собаки, волонтёры захотели помочь ей. Вчера вечером они поймали собаку и отвезли её в больницу. Там Белку пришлось стерилизовать.
«Из-за двухдневного заключения без еды и воды у неё началась отслойка плаценты, щенки погибли. Сейчас собака чувствует себя удовлетворительно, несколько дней она будет находиться на стационаре под наблюдением врачей, а потом поедет на передержку к нашему волонтёру, где ее подготовят к переезду в приют (обработка от паразитов, вакцинация, карантин). Мы уже начинаем подыскивать ей хозяина. Собачка небольшая, ласковая, очень социальная и контактная! Чуть позже откроем адресную помощь с номером сберкарты!», — написали волонтёры «Право на жизнь» в своей группе ВКонтакте.
Возмущенные этой историей воронежцы обратились в редакцию «Блокнот Воронеж» с просьбой найти виновных и попросить их как-то объяснить свои жестокие действия. Закопали ли Белку просто потому, что не заметили её? Или же рабочие специально не захотели возиться с животным? Журналисты обратились с этими вопросами в ДСК, однако там оперативный комментарий давать отказались. Запрос на официальный комментарий направлен, ответ пообещали в скором времени.»
Источник: http://bloknot-voronezh.ru/…/sobaka-belka-zamurovannaya-str…
Неблагие вести… неблагие…
Ах, как страшно их произвести —
Тёмной правды выстрелы тугие,
Точные, неслышные почти.
Прикрываясь ложью во спасенье,
Как нагой, дырявым лоскутом,
Что-то бормоча про воскресенье
И про радость, ждущую потом,
Где-то там, в дали необозримой,
Ты стреляешь. И, пока живёшь,
Точно знаешь — жизнь неповторима,
А благие вести — это ложь.
Правда в том, и это знает каждый,
Что любой звезде не век гореть,
Что всему, рождённому однажды,
Предстоит однажды умереть.
Как сказать отцу о смерти сына?
О измене — любящей жене?
Людям — о Вселенной, что пустынна?
Матери — о завтрашней войне?
О болезнях, что неизлечимы,
О друзьях, что скоро предадут,
О стране, бессмысленно любимой,
И о рае, где тебя не ждут?
О врагом поруганной невесте
Как сказать солдатику без ног?
Как сказать, что мы не будем вместе? —
Умирая, каждый одинок.
Как сказать, что наша жизнь убога,
Девочке, что верит в чудеса?
Как сказать, что нет на свете Бога
Парню, смерть встречающему строго,
С крестовины глядя в небеса?
Он медленно привстал навстречу мне,
И опустился в кресло, взглядом целясь.
Под ликом Президента на стене
Ещё один портрет — «Железный Феликс».
Холодное движение руки.
Холодный бас, сочащийся всё тише.
«Вы так миниатюрны и хрупки!
Я представлял Вас, знаете ли, выше .
Я Вами восхищаюсь, как врачом,
Я Вашими стихами очарован.
Вы мужественны. Всё Вам нипочём.
Желаю, чтобы были Вы здоровы
И живы. Да, я Вами поражён.
Таких, как Вы, я не встречал, пожалуй.
Мой Вам совет: не лезьте на рожон.»
И снова этот взгляд, подобный жалу.
Сжимались два тяжёлых кулака,
Скрывая жажду рук. Они хотели
На шее, что прозрачна и тонка,
Сомкнуться, чтобы жизнь в упрямом теле
Угасла. На прощанье руку он
Мне подал ледяную, как у смерти,
И прошептал, изобразив поклон, —
«Был счастлив познакомиться, поверьте.»
Проспект Олимпийский. Стекло и бетон.
Трамваи. Бульвары. Мечеть. Стадион.
Зеркальные окна. Вращенье дверей.
Игрушечный домик Театра Зверей.
Вдруг, в этот прекрасно отлаженный хор,
Фальшивою нотой — больничный забор.
Стена обвалилась. Ржавеет засов.
Чернеют глазницы пустых корпусов.
Больница, во имя «высоких идей»,
Закрыта. Здесь раньше лечили людей.
Лечили бесплатно. Об этом забудь.
А люди… Они проживут как-нибудь…
Иные заплатят. Иные, увы,
Уедут навеки из милой Москвы.
А я не уеду. Здесь дом. Здесь друзья.
Здесь дети и внуки. Здесь мама моя.
Перед третьим криком петушиным
Спит Москва. И медленно, в тиши,
По пустынным улицам машина
Чёрными колёсами шуршит.
Постоит у дома и умчится.
А тебя охватит пустота.
Ты, конечно, знал, что всё случится,
Но не думал, что случится так.
Лоб к стеклу холодному горячий
Ты прижмёшь, уставившись в окно.
Город спит, оглохший и незрячий.
Городу, по сути, всё равно.
Ни твоё раскаянье, ни жалость,
Не изменят замысла судьбы.
У тебя и выбора, пожалуй,
Не было. А может быть, и был.
Ты, закрыв глаза, рыданья давишь,
Крепко сжав зубами карандаш.
Ты же клятву дал, что не оставишь!
Ты же клятву дал, что не предашь!
Поздно.Ты не сможешь измениться,
Хоть распни себя вниз головой.
Веруй в воскресенье. И приснится
Милый образ, будто бы живой.
Веруй. Жизнь полна импровизаций.
В темноте, где не видать ни зги,
Веруй, что намеренья благи,
Что умеешь быть, а не казаться.
Всякий мерит мир своим аршином.
Но, едва достигнув высоты,
Перед третьим криком петушиным
Каждый отрекается. А ты?
Если боль нестерпимую 
долго терпеть,
Человек превращается
в зверя.
Он научится выть,
он разучится петь,
Перестанет молиться
и верить,
Из протянутых рук
тех, кто хочет помочь,
Он уже не напьётся
ни разу,
Он ослепнет от боли,
и вечная ночь
Озарит его раненый
разум.
Он без криков и слёз
перейдёт Рубикон,
Мысль его станет глубже
и шире,
И постигнет он
жизни великий закон,
Самый сильный закон
в этом мире:
Человек одинок. «Каждый сам за себя».
Боль уйдёт, если жить, никого не любя.
СОНЕТ
Нет, Родина — не люди, не земля,
не наш родной язык, не суп с грибами,
не шум берёз, не стоимость рубля,
не запах хлеба, нет… Лишь только память
о радостях, о боли, о войне,
о прадедах, о зверствах и победах,
о личном отношении ко мне,
о ею данных клятвах, общих бедах,
о материнской нежности и лжи,
о вечере на Волге, тихом, летнем,
о первом поцелуе в поле ржи
и о её предательстве последнем,
с которым не смогу прожить и дня.
Вот, Родина что значит для меня.
_______________________________________
Мы можем долго говорить
Про память детства, запах снега…
Но, чтобы Родину любить,
В ней надо видеть alter ego
И безгранично доверять,
И в ней собою воплотиться,
И точно знать, что всё не зря,
Поскольку я — её частица,
И всею кожей понимать,
Что в вечной суете и смуте
Мне Родина и вправду мать,
Не на плакате, а по сути,
Что верит безгранично мне,
Как я ей верила все годы,
Что можно встать спина к спине,
Чтоб вместе отражать невзгоды,
И не искать в признаньях ложь,
И знать, что я нужна ей тоже,
И понимать, что в спину нож
Друг другу мы вонзить не можем.
— Вот Родина…
_____________________________________
Дорога пройдена. Родник святой воды
Иссох до капельки. Несутся кони мимо.
И только Родина ударами под дых
Напоминает мне, что я ещё любима,
И повторяет мне: «Терпи, терпи, я — мать,
И лик мой чист и свят под маскою личины,
И будь любезна благодарно принимать
Мои удары, как блаженство, до кончины.»
— Вот Родина.
Кредит доверия. Не думаю, что зря
Мы выдаём его единожды предавшим.
Не трудно жить без веры в доброго царя,
Но невозможно жить без милости к упавшим.
Мы априори свято веруем в добро,
Что торжествует, сообразно детским сказкам.
Несправедливости коварное нутро
Не замечает тот, кто ею же обласкан.
Кредит доверия — колпак для дураков.
Кредит доверия — капкан для легковерных.
Но как не верить в руку друга, в честность слов?
Вся жизнь без этого бессмысленна, наверно.
Кредит доверия… Расставит по местам
Старуха-правда всех, кому мы доверяли,
И им придётся расплатиться по счетам.
А мы с тобой… Мы ничего не потеряли.