Мы шли сквозь осень, вспоминая лето.
Октябрьский ветер дул всё холодней.
И небо было бронзового цвета
От туч и мегаполисных огней.
Блеск жёлтых листьев, дождевые капли…
Автомобилей редких миражи…
Мы шли и говорили о спектакле,
Прекрасном и коротком, словно жизнь.
Архив рубрики: Этот мир
ВАКАНСИЯ
Служба кадров. — «Доктор, пройдите!
Вы уволены. Подпишите.
Вот вакансии, поглядите.
Сообщите, что Вы решите.»
Я не первая в этом списке,
И за мною людей немало.
Со спокойствием олимпийским
Я отвечу: «Давно мечтала.»
У начальника взгляд парторга.
Не поймёт он, чему я рада. —
Я пойду в санитары морга.
Это будет мне как награда.
Мы о милостях не просили.
Доработали до итога.
Мы, врачи великой России,
Потеряем в деньгах немного.
Но зато на новой работе
Мы бригадный подряд устроим.
Будут трупы у нас в почёте.
Мы дождёмся своих героев.
Предстоит им юдоль печали.
Позабочусь, без сожаленья,
Чтоб из жопы у них торчали
Эти наши уведомленья!
И не будет ни слёз, ни торга.
И не буду я милосердна.
Всё. Иду в санитары морга.
Говорят, что они бессмертны.
ПЛАЧ
Я плачу о тебе,
Смирившемся рабе.
Эй, что с тобою стало?
Иль плакать не пристало
О том, что где-то есть
Достоинство и честь?
Разбиты те скрижали,
Что нам принадлежали.
Заплакано лицо.
Потеряно кольцо.
Но ты и не заметил,
Что больше нет на свете
Ни ночи и ни дня,
Ни Бога, ни меня,
Ни чудных воскрешений,
Ни будущих свершений…
Нет больше ничего.
Тебя нет самого.
Есть только А и Б,
Припавшие к трубе.
Светлая память…
А мы уезжаем. Да, мы уезжаем
От выборной гонки, ТВ и вранья.
Европа родная, Европа чужая,
Встречай и люби, как люблю тебя я.
Как воздух прозрачен в австрийской столице!
Как кофе по-венски хорош аромат!
Какие спокойные, милые лица!
Нигде в разговорах не царствует мат.
По улице цокает стройная лошадь.
Дворцы и соборы, веков карнавал.
Фонтан, колоннада, огромная площадь —
Советскому воину мемориал…
http://countermovement.ru/istoriya/8016-osvobozhdenievenysovetskimivojskamiodnaiz.html
НЕ МОЛЧИ!
Возможно, мы были мудрее вчера,
А может быть, наоборот.
Мы пели с тобою про старый корабль,
Про новый крутой поворот.
Мы синюю птицу ловили свою,
Шагали по жизни смеясь,
И дети мои те же песни поют,
Что пела когда-то им я.
Есть песни, которые стали судьбой.
Забыть их — себя же предать.
Без песен твоих мы не будем собой,
Нас ждёт поворот в никуда.
Теперь убеждаюсь я день ото дня,
Порою не веря глазам:
Предвидел ты больше, чем можно понять.
Ты всё в своих песнях сказал.
Ты знал, что под флагом великих идей
Враньё распыляют легко,
Чтоб марионеток создать из людей —
Солдатиков и дураков.
За ниточки дёрнул хозяин, и вот
Беснуются куклы, кричат.
Азартен безумный игрок-кукловод,
С бесстрастным лицом палача.
Чего же ты медлишь? Гитару бери,
Её над толпой подними,
И правду, как песню, стране подари,
Чтоб куклы очнулись людьми.
РАДУГА ВО СНЕ
Опять во сне мои умчались мысли
К земному раю, к сказочной нирване.
Там радуги двойное коромысло
Как арка, по колено в океане.
Там поцелуи волн нас ждут с тобою,
Гитарный звон, цветастые рубахи…
Там в бесконечном медленном прибое
Гигантские играют черепахи.
Недолог отдых — черепах на помощь
Ждут сёстры в фиолетовых глубинах,
Чья миссия священна. Ты же помнишь,
Наш рай лежит на их могучих спинах.
Вином из ананасов с мягким хлебом
Насытившись, рай безмятежно дремлет,
Не зная, что атланты держат небо,
Покуда черепахи держат землю…
Быть может, нету никакого смысла
Мечтать о рае, без гроша в кармане,
Но радуги двойное коромысло
Над Мауи стоит. И ждёт. И манит.
КОЛЬЦО
В тебе так много переменилось,
Окаменело твоё лицо.
Как ты решился, скажи на милость,
Залезть на гору и взять кольцо?
Сражаться больше я не осмелюсь
С твоей упрямою головой.
Кольцо всевластия — что за прелесть!
Его наденешь, и мир — он твой.
Наверх крутая ведёт дорога,
По ней так просто скатиться вниз.
Остановись, отдышись немного,
Постой, подумай и оглянись.
Запомни: власть не синоним счастья.
Запомни: смертен любой кумир.
Ещё запомни: кольцо всевластья
Имеет цену. Цена — весь мир.
Ты отвечаешь, запомни, слышишь,
Своей башкой и чужой судьбой
И перед теми, кто за тобой,
И перед тем, кто сильней и выше.
ДЕНЬ ПЯТЫЙ
Художник создавал
Великую картину.
Усталая рука
Трудилась пятый день.
Он вдохновенье звал,
Он ждал рожденья Сына —
Венечного мазка,
Свершившихся идей.
Земля, как никогда,
В тот день была прекрасна.
Младой листвы её
Лучей касался бег.
Волнистая вода
Ласкала берег страстно.
Не пугано зверьё.
Не создан человек.
ГЕЙМЕРЫ
Как хорошо поумничать слегка
о том, что никогда не станет ближе,
судить-рядить, вещать издалека,
откуда-нибудь, скажем, из Парижа.
Давать оценки, клеить ярлыки,
на свежих селфи выглядеть отменно,
твердить, что миром правят дураки,
мы справились бы лучше, несомненно.
Не наша кровь течёт из свежих ран,
не мы лежим в траве, от боли воя.
Мы — геймеры. Мы, глядя на экран,
реальность не считаем таковою.
Ах, грешным делом, я люблю сама
учить других. Мол, знаю и умею…
Нам всем присуще горе от ума —
самооценка сетевых пигмеев.
Легко, вдали от шума и толпы,
у монитора, накачавшись пивом,
крушить краеугольные столпы
чужих основ, и выглядеть красиво.
Как просто быть судьёй чужой любви,
Беду чужую разводить руками,
Уверенно, не пачкаясь в крови,
размахивать чужими кулаками.
Как здорово, за деньги или без,
чужие мысли принимать и позы,
с толпой наивной проводить ликбез,
ей разъясняя мнимые угрозы.
Вершить судьбу семьи или страны
Так весело издалека порою…
А может быть, мы просто не должны
Чужую жизнь считать своей игрою?
МОИМ АМЕРИКАНСКИМ ДРУЗЬЯМ-ЭМИГРАНТАМ
«Связь с Родиной — штука совершенно мистическая. Минут десять топтался сейчас на странице одной своей бывшей подписчицы, по-видимому, из Бруклина. Показалось, что она вполне могла бы водить экскурсии по неприглядным местам оставленной ею страны. Ни единого (!) поста, посвященного своей обретенной родине, за время топтания я не обнаружил. Зато с самого порога был завален обрушившимися на меня репостами самых беспощадных перьев Фейсбука.
Теперь я знаю, как выглядит фантомная боль из-за отрезанной пуповины. Эту боль можно характеризовать как тупую, спастическую, круглосуточную и, к сожалению, беспросветно злую…» (Нахим Шифрин)
Я в эмигрантской штатовской среде
так много раз встречала русофобов,
что поняла: у этих счёт особый
к своей стране. Подобного нигде
не замечала. Как-то не пришлось.
Не видела в Европе или, скажем,
в Израиле. Мне было странно даже,
что прошлое с их будущим срослось.
Что там, как отражением в воде,
они себя Россией ощущают,
обиды без упрёков ей прощают,
с ней радуются, с ней грустят в беде.
В Америке совсем другая боль
о Родине: фантомная и злая,
где прошлое как ад в душе пылает
и раны разъедает, словно соль.
На ранглише вам думать не дано,
и телевизор сорокадюймовый
вас дома ждёт, и греет русским словом,
показывая русское кино.
Но завтра происходит новый бой,
и Родине в двухсотый раз вы лично
орёте, как она вам безразлична,
чтоб пять минут прожить в ладу с собой.
Сизифов труд… А жить бы налегке!
Как объяснить вам, что спасенье — в братстве?
Ни в мести, ни в проклятьях, ни в злорадстве,
а в чистой ностальгической тоске.
Я с вами общим воздухом дышу,
и дом ваш новый, и свою планету,
люблю не меньше вас. Но чувство это
не путать с русофобией прошу.
ЗАПОВЕДЬ
Пощади не щадящего жизни твоей —
Ты спасёшь свою честь,
Но не жизнь, милый друг.
Не скажу «не убий». Очень надо — убей.
Чтоб немедленно съесть.
Если голоден вдруг.
ЗРЯ…
Спасибо, родная держава!
Сегодня я знаю: не зря
Горланили дружно мы «Слава
Героям страны октября!»
Шагали отрядами в ногу,
Кричали «Салют Ильичу!»
Нет, братцы, на эту дорогу
Я больше ступать не хочу.
Агитки, знамёна, плакаты,
Зовущая «Родина-мать»…
Ах, как нас дурили, ребята!
Но что мы могли понимать?
Мы верили честно и чисто
В великое знамя идей,
Мы думали, что коммунисты
Достойнее прочих людей.
Наивные, мы нахлебались
Такого дерьма и вранья…
Иные ещё колебались,
Но чётко усвоила я:
Не верить, не верить, не верить
Красивым и громким словам,
По фактам события мерить,
Не врать ни себе и ни вам.
Кто видел, запомнит надолго.
Взгляд родины, перед концом,
С оскалом голодного волка,
А не с материнским лицом.
Убиты «девятые роты».
Но вновь на смертельный маршрут
Вступают ура-патриоты
И «Слава героям!» орут.
Им кажется, слаще конфеты
Героями стать на войне.
От лозунгов иммунитета
У юных пока ещё нет.
Наивная губит отвага,
Посмертный не греет успех.
Не важен цвет вашего флага.
Цвет крови единый у всех.
А кони троянские скачут…
А избы от взрывов горят…
А дети от ужаса плачут…
И всё это зря… Зря.
СЫР
Не попрекай меня, дурак, швейцарским сыром.
Мне жаль не сыра. Это было бы смешно.
Но нас подвесили промеж войной и миром,
И мы болтаемся, как в проруби г…но.
Всё аплодируешь? А где-то бомбы рвутся…
Ты потонул в патриотическом «ура».
Чем туже гайки, тем скорей болты сорвутся.
Тогда накушаешься досыта, дурак.
«КУРСК». ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ.
Гигантской рыбой, уже неживою,
Лодка на дне уснула.
Скажет властитель, с усмешкой кривою:
«Что с лодкой? Она утонула».
И вздрогнет мир, уловив предвестники
Нового, страшного риска.
Из небытия капитан Колесников
Нам передал записку.
Краткие строчки за сердце трогают.
Меркнет надежды свет.
«… Темно писать, но наощупь попробую.
Шансов, похоже, нет.»
«Будем надеяться, что хоть кто-нибудь…»
Из плена подводного ада
Он пишет нам всем, кто сегодня тонет:
«Отчаиваться не надо.»
СТАРОЕ ФОТО
На старом фото 
толпа парней,
Девятый класс
иль десятый.
Дела весёлых
минувших дней.
Год, скажем,
семидесятый.
Один пацан,
с ним не дружит никто,
Глядит исподлобья
уныло,
В нелепых ботах
и полупальто…
Ах, как давно
это было!
Того паренька
никто не любил,
Что ж, так бывает
порою.
Дразнил его кто-то,
а кто-то бил,
Терзал
жестокой игрою.
Мальчишка вырос
давным-давно,
Он стал теперь
генералом,
И мести своей драгоценной
вино
Разлил по многим
бокалам…
Месть — самая твёрдая
из валют,
Сквозь время
растёт свободно.
Она — одно
из немногих блюд,
Что важно подать
холодным.
О чём мечталось,
то и сбылось.
Однажды спящий
проснётся.
Возможно,
детская чья-то злость
Недетской местью
вернётся.
БЕЗ ВАВИЛОНСКОЙ БАШНИ
Мы были недооценены
из грязи нас изготовившим.
Да, башенку Вавилонскую
не дали построить людям…
Мы проданы и разменяны,
нас отдали на побоище.
Под трубы иерихонские
оглохнем, мол, и забудем…
Обманывались мы искренне
иллюзиями красивыми,
безропотно, с божьим именем,
сдыхали, в молчанье рыбьем.
Потом нам открылась истина:
добро с кулаками сильными —
то око за око выдернем,
то зубы за зубы выбьем.
Не слышащие пророчества,
молились о всепрощении…
Не связанные, не спетые…
Как прутики, нас ломали.
Страдали мы в одиночестве,
в немыслимом разобщении,
но мысли, в слова одетые,
упорно не понимали.
Вот, ложь разгадав бескрайную,
с иллюзией мы прощаемся.
Минуя творца-прагматика,
свои засеваем пашни.
Ходы проложили тайные,
и ходим по ним, общаемся:
есть Музыка с Математикой —
в обход Вавилонской башни.
ДИЕТИЧЕСКОЕ
Друг, ты меня уговорил,
конечно, квас и сухари
вкуснее, что ни говори,
сыров вонючих, иностранных.
Сама прокормится страна,
нам кока-кола не нужна,
напьёмся крымского вина
и будем сыты, будем пьяны.
Мы гордо крест свой понесём —
картошка с нашим лососём
вкусней и правильней во всём,
ведь мы, в конце концов, не баре!
Мы будем жить да поживать,
на мир зажравшийся плевать
и пайку чёрного жевать
в патриотическом угаре.
… сегодня я…
Посвящается священнику Якову Кротову…
Сегодня я — сторонник многоточий,
Сомнений, что, как гири, не легки.
Эмоций строй навстречу мне заточен,
И знаков восклицательных штыки
Впиваются в слова мои и имя
За пару несогласных слов, увы.
Других лишая права быть другими,
Чем лучше тех, других, скажите, вы?
Кого же слушать, если уши воском
Заклеив, мудрый слышит лишь себя?
Кого читать? Философ стал подростком
И скачет, тупо в дудочку трубя.
Кому же верить, если даже кроткий,
Отринувший неверие и тьму,
Постит с самовлюблённостью кокотки
Свой домысел, как истину саму?
МОЛИТВА ДНЯ
Отец наш небесный,
спасибо, что Ты
бесстрастно взираешь на нас с высоты.
Спасибо за всё.
Но, за труд не сочти,
фейсбук на досуге неспешно прочти.
И, выводы сделав,
паря в пустоте,
храня, разумеется нейтралитет,
воздай нам за чванство,
гордыню и ложь,
воздай справедливо, как Ты воздаёшь.
Не страхом, не пыткой,
не смертью в войне,
а горьким раскаянием в тишине.
Воздай напряжением
нервов и жил,
тоскою души, что Ты в нас заложил,
Воздай здравым смыслом,
который как соль
в сознании раненном вызовет боль.
Воздай поражением
в этой борьбе,
Любовью воздай.
Безответной.
К Тебе.
ВСЁ ПРОСТО
Ну же, вспомни, что такое братство.
Никого напрасно не кляни,
Замени сочувствием злорадство,
Ненависть любовью замени.
Лозунгов ничьих, прошу, не слушай,
Фантиком в чужой игре не будь.
Тело потеряешь или душу —
Всё равно, обратно не вернуть.
Где чума, там не бывает пира.
Просто мы исчезнем — я и ты.
Понимаешь, мы лишимся мира,
Если мир лишится доброты.