КОЛЬЦО

Понапрасну сон
сидела неделями
над словарём:
Языка тарабарского
вашего 
я не освою.
Обнажённое тело,
что было вчера лишь
царём,
Протащили туземцы
по городу,
скалясь и воя.

Абсолютно чужая
история
мимо течёт,
Словно лава горячая.
Я же держу
на ладони
Свой прохладный
мирок,
где Учитель мне
ставит зачёт,
И кольцо оловянное
в море безвременья
тонет.

На кольце том
потерянном
буквы построились в ряд,
Утонувшая истина
найдена будет не скоро.
А в кострах,
что на площади,
книги, как птицы,
горят,
И уносятся искрами
с бризом
за синие горы.

Сквозь окно неприкрытое
слышатся
крики толпы,
Фонари угасают
под градом камней.
Только звёзды
Освещают останки,
которыми стали
столпы,
Осознавшие
бренность свою,
к сожалению,
поздно.

НЕПРОЩЕННОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ

Завтра будет два года. И этот отсчётнемцов мост
Не закончится, знаю, вовеки…
По Немцову Мосту наша память течёт.
Наши жизни текут, словно реки —
Реки крови и слёз, реки славы и бед,
Реки истины, реки спасения.
Торжество поражений и горечь побед
В непрощенном сошлись Воскресении.

ПЕРЕХОД

А расскажите, как он умирал? —olga
Кричал, стонал, хрипел и кровью харкал?
А расскажите, как ещё вчера
Вам от его усмешки было жарко!

И Вы мечтали киллера нанять,
Чтоб разобрался с тварью беспородной,
Которая Вам не даёт ни дня
Спокойно жить и воровать свободно.

Но он и здесь Вам планы обломал.
Зажав в кулак до крови крест нательный,
Он хохотал, когда судьба сама
К нему вошла с диагнозом смертельным.

Упрямый рак, гнездящийся в груди,
Вгрызался в тело, отравлял и рушил,
И раскрывалась бездна впереди
Для бренной плоти, покидавшей душу.

А панихида долгою была,
И по углам зевали Ваши пешки,
Когда его душа в меня вошла,
По вам хлестнув знакомою усмешкой.

ДУДОЧКА

Как много правильных, красивых, громких слов —лошадка
Пустых и лживых.
Восторг болванчиков, кивки пустых голов.
Разгул наживы.

Легко обманывать того, кто верить рад
В своё спасенье,
Того, кто тлена не желает слышать смрад
Под воскресенье.

Свои не выдадут — прикормлены с руки.
Молчать не больно.
Хохочут умные, танцуют дураки,
И все довольны.

Не плачь, красавица. Обманут — не беда,
В обмане — сила.
Своих юродивых за правду ты всегда
Косой косила.

Стоишь берёзкою под ветром лживых слов,
Скрипишь и гнёшься…
Пока на дудочке играет крысолов,
Ты не проснёшься.

АУТОТРЕНИНГ

В ноябрь наступающий свой отрешённодельфины и я
шагаю. Не близок мой путь до апреля.
Отросшие волосы из капюшона —
как уши измученного спаниеля.

Поклон фонарей городскому базальту
застынет, замрёт, зачарует размером…
Закружится снежная пыль по асфальту,
рисуя узоры по серому серым.

А сердце стучит всё слабее, всё тише
в огромной зиме, где бесследно я сгину…
Стоп. Хватит. Подстричься и шпильки — повыше!
И платье — поярче! И — выпрямить спину!

адора2

СКАЗКА-ЛОЖЬ

Тельцу картонному служи,конь в пальто
Криви молитвой рот,
Прославь страну великой лжи,
Доверчивый народ.

Не верят здесь чужим слезам,
А верят лишь молве,
Чужим ушам, чужим глазам,
Газетам и ТВ.

Вожди с экранов говорят,
Клянутся на крови,
И обещают всем подряд
Жениться по любви.

Под грай пророков и ворон,
Враньём враньё поправ,
Здесь Карл и Клара делят трон,
Друг друга обокрав.

Врут под фальшивый звон монет
Кораллы и кларнет,
Что нет болезней, смерти нет.
Увы, и жизни нет.

2 октября 2016-го. Песенка для друзей.

В той, шутовской,адора2
короне,
Что я
всю жизнь носила,
В белом халате
или
В джинсах,
средь бела дня,
Завтра меня
схоронят.
Заживо.
Но красиво.
Вы же меня
любили.
Как же вы,
без меня?
 
Кто-то
глаза опустит,
Кто-то
заплачет в голос,
Кто-то
сбежит до срока
С криками «не могу!»
Тише.
Здесь каждый кустик
Помнит
мою весёлость.
У своего
пророка
Каждый из нас
в долгу.
 
Вам разрешат
добавить
К пайке своей
конфеты.
И потекут,
как реки,
Сладких речей
слова.
Вам разрешат
прославить
Прах бунтаря-поэта.
Но запретят
навеки
Помнить, что я
жива.
 
Кто-то,
за счёт казённый,
Купит,
по порученью,
памятник.
Мягче ваты
горсти родной земли.
Страхом насквозь пронзённый,
Жёлтый букет
забвенья
Вянет.
Мы виноваты.
Сделали,
что могли.
 
Вот вам моё
прощенье,
С привкусом
завещанья.
Будем, как говорится,
веровать и любить.
Вам бы унять
смущенье…
Выпейте
на прощанье.
Чтобы с собой
смириться,
Надо меня
убить.

СОНЕТ №64-2016

С дивана встать —ку
Не значит встать с колен.
Ошибки, со слезами вперемешку,
Не принесут желанных перемен.
Лишь опыта усталую усмешку
Мы замечаем на лице друзей,
А на лице врагов — следы похмелья.
Наш старый мир — извечный Колизей,
Где жаждут только хлеба и веселья.
Храня огонь, задуй свою свечу,
Не трать до срока маленький огарок.
Настанет день, поможешь палачу
Разжечь костёр, чтоб ярок был и жарок.

Равняйся на движение толпы —
Путь долог, а проводники слепы.

РАВНОДУШНЫМ

Вы не слышите ничего.olga
Ничего вам давно не надо.
Вы понятие «большинство»
Заменили на сущность «стадо».

Вы привыкли под нос ворчать,
Всё. мол, плохо, кругом болото.
Вам удобнее промолчать,
Чем пытаться исправить что-то.

Всё случилось без вас, само.
Но виновны во всём не вы ли?
Вы пустили во власть дерьмо,
Потому, что свой голос слили.

В ваших генах хранится страх
Молча выживших и послушных.
Вы — великой державы прах —
Популяция равнодушных.

БЕССИЛИЕ…

Мой друг умирает.doctor_crying1
Ни сил, ни проблем бытовых.
А мир всё играет
В жестокие игры живых,
Всё скалится зверем,
Всё славит тельца своего,
И каждый уверен,
Что чаша минует его.

Мой друг умирает.
Сгущается запах беды.
Судьба выбирает
Талантливых и молодых.
Уходят со сцены,
Ни образов, ни голосов.
Минуты бесценны,
Когда не осталось часов.

Мой друг умирает,
Мой друг покидает меня,
Свечою сгорает
В ладонях последнего дня.
Спит вечности бремя
В тени пожелтевшей травы,
Пространство и время
Оставив на память живым.

НАКАНУНЕ

Мутный, тяжёлый взгляд.olga
Острые колья.
Рифмы мои болят
Вашею болью.

Не уходила в тень
И не молчала.
Осень. Последний день
Перед Началом.

Струйки кровавых слов
Жгучи и едки.
Яства чужих столов —
Ваши объедки.

Птице гнезда не свить
В кроне горящей.
Вас не остановить
Мне, говорящей.

Ваш трёхгрошовый пир
Стоил ли Мекки?
Где-то в гробах квартир
Спят человеки…

Клёны знамён красней.
Целься, Ассунта!
Нет ничего страшней
Русского бунта.

steps…

Не умеешь врать?гримёрная
А пора б…
Не желаешь брать?
Сам дурак.
Веришь всем подряд?
Это зря —
Люди говорят.

Ведьме на костёр —
Подсоби.
Был палач хитёр —
Не убил.
А давай на спор —
Под забор,
Выстрелом в упор.

Моему другу Лёше. С надеждой.

Мне эту фразу слышать было странно,май
Не ясно неокрепшему уму —
«Народ достоин своего тирана».
Теперь я понимаю, почему.

Я чувствовала — вам не пожелаю! —
Предательство друзей и месть врагов.
Я слышала, как с визгом, воем, лаем
Выходит страх людской из берегов.

Шагает страх по городам и странам,
Двойной спиралью памяти течёт.
Вчерашний трус становится тираном
И новым страхам открывает счёт.

Трус множится, взлелеянный веками,
К царям лояльный, лживый к небесам,
Готовый, если надо, бросить камень
В того, кто не боится думать сам.

Трус — как манкурт — бездушен и послушен,
Ни совести, ни чести, ни идей.
О, страх бесценен! Он тиранам нужен —
Рабов-манкуртов делать из людей,

Чья совесть крепко спит в двухсотых грузах,
Чью задницу лелеет голова.
Все тирании держатся на трусах,
Готовых предавать и убивать.

Я видела, как страх стирает лица,
И как он рубит головы сплеча.
Ни думать не способны, ни молиться
Слепые жертвы страха-палача.

Одетые в кровавые рубахи,
Уходят души их в небытие.
Все тирании держатся на страхе.
А страх — на жажде власти и вранье.

 

НЕ МОЛИТВА

Как не плакать мне, живой,solnechnyiy-zaychik.jpg
Вечность чувствуя всё ближе,
Над Нью-Йорком и Москвой,
Над Синаем и Парижем?

Не молитву, боль прими,
Ты, скрывавшийся в тумане,
В час расправы над детьми
На Дубровке и в Беслане.

Вездесущий и ничей,
Ты совсем не торопился,
Наблюдая дым печей
В незабвенном Саласпилсе.

Ты, огнём или мечом,
Справедливость насаждая,
Был извечно ни при чём.
Лишь планета молодая

Всё вращалась. А на ней,
Уповая на спасенье,
Гибли люди. Всё жирней
Слой земли под воскресенье.

Мы, наверное, не те.
Наша казнь — свобода воли.
Но и Сына на кресте
Ты не стал спасать от боли.

Не дано мне понимать…
Я ропщу. Ропщу и плачу.
Ты, Отец, прости. Я — мать.
Как мне чувствовать иначе?

КНИГА НЕБЫТИЯ

Всё-то мы не о том.цыганка
Всё-то о суете.
Трудно мне о простом.
Видно, слова не те.

Может, и дозовусь.
Может, когда-нибудь…
Не остывает грусть,
Как человечья суть.

Смейся, танцуй, играй,
Верь во грядущий рай,
Только не выгорай,
Только не умирай.

Не закрывая глаз,
Ты меня целовал.
Тысячу тысяч раз
Ты меня предавал.

Но оживала я
Музыкой в пустоте.
Книга Небытия…
Жаль, что слова не те.

ПРОМОЛЧАВШЕМУ

Молчишь, опять молчишь?портрет ольги
Ну что же ты, ну что же
Взгляд бегающий свой
Отводишь от меня?
Весна. Кричат грачи.
А ты глядишь — о, боже! —
Как над твоей сестрой
Глумится солдатня.

Ах, что же ты дрожишь?
В уме, до лести падком,
Вдруг память всколыхнёт
Сомнений вороньё.
Но нет, ты дорожишь
Покоем и достатком.
Никто не посягнёт
На царствие твоё.

Раскаявшись сто раз
И двести оправдавшись,
Прищурившись слегка,
Взираешь с высоты
На страшный, без прикрас,
Мир, где давно, продавшись,
Без рюмки коньяка,
Заснуть не можешь ты.

Как мне тебя просить
Подпрыгнуть выше роста?
Ты всех мечтал спасти,
Друзей обнять, как встарь…
Да, жертвы приносить,
Наверное, непросто,
Но проще, чем взойти
На жертвенный алтарь.

ДЕВЯТЬ ДНЕЙ

На холм, от слёз немея,O
Поставлю я свечу.
Молиться не умею,
Поэтому молчу.

Снег тает. Солнце светит.
Друзья несут цветы.
Грустят в сторонке дети.
И где-то рядом ты.

Мы постоим и длинной
Прочь побредём гурьбой,
Следы из свежей глины
Оставив за собой.

В цветах и лентах белых
Свеча сгорит дотла.
Как много ты успела.
Как мало ты жила.

ПИРАМИДА

На Пушкинской ломают Пирамиду,храм2
Ломают, как палатку, как киоск…
А может, все киоски лишь для виду
Сносили, чтобы этакий колосс,
Под видом очищения столицы,
Был уничтожен. Спи, крещёный мир,
Всё хорошо. Москва — не заграница,
Не дворик Лувра, даже не Каир.

Не храм же разрушают, право слово,
Не древние палаты. Новодел.
А впрочем, разрушать для нас не ново —
Взрывали храмы, а народ глазел.
Пусть варвары от храма Артемиды
Оставили руины — не беда.
Мы, умники, не только пирамиды,
Мы Храм Христа взорвали, это да!

Хам жаждет власти до изнеможенья,
Он рушит мир для блага своего,
Мир-зеркало, в котором отраженье
Бессилия и глупости его.
Не в пирамидах дело и не в храмах,
А в том, что этот шарик голубой
Так просто расколоть при власти хамов,
Которым наплевать на нас с тобой.

«ПАМЯТНИК». Прощание с Пушкиным.

Пушкин, в бронзе отлитый,пушкин бюст
И отёсанный в камне,
В переходах, и в скверах,
И в метро, и в садах.
Мёртвых глыб монолиты…
Пушкин, знаю, Вы сам не
Ожидали, как скверно
Камнем стать навсегда.

Вам так живо мечталось,
Что бессмертной строкою
Вы проникнете в вечность,
Как свободы глоток.
Пушкин, что с Вами сталось?
Летой, мёртвой рекою,
Как в песок, в бесконечность,
Ваших истин поток.

Вы так молоды были!
Вас так страстно читали!
Как Вы сделались старым?
Где полёт Ваших строф?
Вас, живого, забыли.
Гениальный, Вы стали
«Нашим всем» и кошмаром
Дураков-школяров.

Вас в альков поэтессы
Волокут, чтобы плетью
Сечь Вас, ставшего пешкой
Бессловесной. И вот
Молодые Дантесы,
В двадцать первом столетье,
С равнодушной усмешкой,
Вам стреляют в живот.