Мы живём, укрывшись в Интернете,
Расставаясь с лучшими из равных,
Сумрачных, талантливых, бесправных,
Как пацаки на чужой планете.
Архив рубрики: Сеть
ПОЭТ
В его руке дрожащие листы
И низкий голос черезмикрофонный
Ломали образ ясной чистоты
Своей непростотою монотонной.
Он говорил. Точнее, он читал
Свои стихи. Но слишком стройно, что ли…
Всё, всё не так. Исчезла простота
Знакомых строчек, искренних до боли,
Понятных без виньеток и прикрас,
Как истина, священно-непреложных…
Что ж, огласовка мыслей всякий раз
Свидетельствует: сказанное — ложно.
Я ревновала. К голосу его
И к праву трогать истину живую
На дне больного сердца моего,
Которое, как хлеб, на части рву я…
А он читал. Всё звонче, всё мощней.
Вдруг, обретая сумрачную точность,
Его стихи прорезались во мне,
Как шёлк сквозь рану, сшитую непрочно.
И, возрождая всё из ничего,
Кружась, смеясь и плача несолидно,
Порхала муза хрупкая его
В своей коляске. Чёрной. Инвалидной.
ПЕСОЧНИЦА
Они стояли посреди двора.
Он голову её прикрыл руками.
Камнями в них швыряла детвора,
И каждый выбирал побольше камень.
Ещё вчера в песочнице одной
Они играли мирно утром ранним,
Но повод, до нелепого смешной,
Их тихий двор вдруг сделал полем брани.
Никто не помнил, с лёгкой чьей руки
Простая ссора сделалась войною,
И эти двое стали чужаки,
И двор сдружился против них стеною.
Была не так ужасна их вина,
Как этот град камней над головами…
Вдруг разом наступила тишина,
Прорезанная возгласом: «я с вами!»
Подружка из соседнего двора
О ссоре и бойкоте услыхала,
И ревность, своевластия сестра,
Её улыбку сделала оскалом.
Тяжёлый камень, чтобы побольней,
Она швырнула, радость ощущая.
Стояли молча двое перед ней,
Объятьями друг друга защищая.
Качался двор. Мир тихо остывал.
Гнев нападавших как-то разом сгинул,
Но вперемешку камни и слова
Летели градом в худенькую спину.
Все наконец очнулись — «прекрати!»
И побросали камни, убегая.
Но ни забыть не может, ни простить,
Та, чей порыв брезгливо отвергают.
Летели камни, падали в песок,
Почти беззвучно, тупо и бесстрастно.
Ещё удар. Ещё. И вдруг висок
Меж пальцами его стал липко-красным.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
У мести острый ржаво-сладкий вкус,
И запах менструально-прошлогодний.
Извечная угроза — «я вернусь,
Чтоб Завтра разрушать твоё Сегодня!»
Пусть время всё расставит по местам,
Всех примирит в песочнице дворовой,
Закутает обиды доброта
В свои сентиментальные покровы.
Но где-то в стороне, едва дыша,
С дрожащими и потными руками,
Ждать мести будет чёрная душа,
Живущая надеждой бросить камень…
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Отринь по-детски тяжкий гнёт идей,
Чтоб просто увидать, как жизнь прекрасна
И ощутить: на суету людей
Вселенная взирает беспристрастно.
Чтоб просто увидать, как жизнь прекрасна
И ощутить: на суету людей
Вселенная взирает беспристрастно.
КОФЕ
Присяду за свободный столик,
К WiFi мобильник подключу…
В «Старбаксе» звонко крикнут «Оля!»,
И я свой кофе получу.
Латте глотая осторожно,
Нырну в Фейсбук от суеты…
Уйти из сети невозможно,
И это понимаешь ты.
Среди ненужных человечков
Твой милый аватар найду…
Ты ждёшь меня какой уж вечер!
Прости, в реале — не приду.
МИССИЯ
В России быть врачом — не божий дар,
а данное по жизни испытанье.
Нам отвечать ударом на удар
не позволяет этика призванья.
Стреляйте в нас. Пинайте. Так легко
бить тех, кто никогда вам не ответит.
Мы много знаем, мыслим широко,
но перед вами мы слабы, как дети.
Законы заточите против нас.
Науськайте толпу: пусть нас осудит.
Мы смертны. Нас всё меньше. Грянет час —
Вы станете нас звать. Но нас не будет.
«Что происходит, Ольга?»
— спрашивает Фейсбук.
Многое. Но, вот только,
ты мне, Фейсбук, не друг.
Зря фамильярно-просто
ты говоришь со мной.
Зря задаёшь вопросы.
Я повернусь спиной.
Ты любопытен слишком,
мой интернет-ресурс,
Чувств и минут воришка,
взявший на прибыль курс.
Дырка ты или бублик?
Правда или обман?
Кинь моих мыслей рублик
в свой сетевой карман!
МУХИ
Сидим, как два придурка, в интернете…
А время утекает как вода…
Обняться бы сейчас… Уснули дети…
Но мы у мониторов, как всегда.
Ты рассмеялся чьей-то шутке новой,
Скопировал и кинул в личку мне.
Я тоже посмеялась: как хреново —
С дивана в кресло слать письмо жене.
Как мухи в паутине, в интернете
Залипли мы. Увы, спасенья нет.
Сожрал любовь и радость на планете
Паук с невинным ником Интернет.
СТАТУС
Я стану
твоею
тенью,
плясуньей,
марионеткой,
йоркширским щенком,
растеньем,
счастливой твоей монеткой,
фарфоровой статуэткой,
кивающей аккуратно
и липкой
паучьей
сеткой,
где сгинешь ты безвозвратно.
Пушкин и сети. Из неопубликованного.
Сетевая история. К одной из опубликованных картинок делаю подпись-стишок:
Меняя часто аватары,
причёски, линзы, цвет волос, —
ты не изменишь жизни старой.
Что не сбылось, то не сбылось.
В сетях несбыточной надежды,
себя ты тщишься изменить…
Ах, не трудись! Ты та, что прежде.
Судьбы не перекрасишь нить.
Получаю вопрос от виртуальной подружки: «Ой, а чьи это стихи?» Уже собираюсь признаться, но меня опережает остроумец-Семён: «Вы забыли классику? Это же Пушкин!»
Смущённая собеседница реагирует прелестно! — «Спасибо! Забыла. Могу же я чего-то не помнить!»
Тут уже я не выдерживаю и влезаю: «А ещё, помните, — из неопубликованного —
«Мой аватар, до боли африканский,
зелёных линз украсил фейерверк!
Мелькнул в сети… Куснул Вас мушкой шпанской…
Всё осветил… И сгинул. И померк.»
И получаю волшебный ответ! — «Как же я могу помнить то, что не было опубликовано!»
Вначале было Слово…
Под впечатлением вечера на Покровке 25.07.13
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Слово ласкало, как лапка патлатой кошки,
Вдруг коготком царапая, острым, быстрым.
Слово шуршало пышной пустой обложкой
И разливалось небом, как лужа чистым.
Обертонов, казалось, ему всё мало,
Смыслом манило, плакало, хохотало,
Сыпалось градом безжалостным, жгло, ломало,
Всё убивало, чтобы начать сначала.
И зарождались в Слове витки вселенных,
Чёрные дыры ахали, насыщаясь,
Вслушивалось пространство благоговенно,
В сущность свои несущности обращая…
И разгоралось Слово великим светом,
И завивался свет этот нитью длинной,
Где — драгоценной бусинкой — жизнь поэта —
Благословенной девочки.
Василины.
… сегодня я…
Сегодня я — сторонник многоточий,
Сомнений, что, как гири, не легки.
Эмоций строй навстречу мне заточен,
И знаков восклицательных штыки
Впиваются в слова мои и имя
За пару несогласных слов, увы.
Других лишая права быть другими,
Чем лучше тех, других, скажите, вы?
Кого же слушать, если уши воском
Заклеив, мудрый слышит лишь себя?
Кого читать? Философ стал подростком
И скачет, тупо в дудочку трубя.
Кому же верить, если даже кроткий,
Отринувший неверие и тьму,
Постит с самовлюблённостью кокотки
Свой домысел, как истину саму?