Не молитву, боль прими,
Ты, скрывавшийся в тумане,
В час расправы над детьми
На Дубровке и в Беслане.

Вездесущий и ничей,
Ты совсем не торопился,
Наблюдая дым печей
В незабвенном Саласпилсе.

Ты, огнём или мечом,
Справедливость насаждая,
Был извечно ни при чём.
Лишь планета молодая

Всё вращалась. А на ней,
Уповая на спасенье,
Гибли люди. Всё жирней
Слой земли под воскресенье.

Мы, наверное, не те.
Наша казнь — свобода воли.
Но и Сына на кресте
Ты не стал спасать от боли.

Не дано мне понимать…
Я ропщу. Ропщу и плачу.
Ты, Отец, прости. Я — мать.
Как мне чувствовать иначе?