Иные бабы, свой познав удел,
В отчаяньи заламывают руки,
А я благословляю близость тел
Во имя эфемерности разлуки!
И, в сущности, какая чепуха,
Зовется то распутством иль любовью.
Да нет такого смертного греха,
Который в родах я не смою кровью!
Пройдет пора ханжи и подлеца,
Но будет жить Великая Природа
И будет воплощаться без конца
В святом инстинкте продолженья рода.